Мирные соглашения, подписанные в Осло (1993-95 г.) между правительством Ицхака Рабина и палестинцами, затем мирный договор с Иорданией (1994 г.), которая стала второй после Египта страной, заключившей мир с Израилем, оживили надежды на компромисс с Сирией. Сыграл свою роль и распад Советского Союза – главного союзника и покровителя Сирии. Отныне сирийский диктатор Хафез Асад не мог рассчитывать на безусловную военную поддержку России в любом конфликте с Израилем. Но какую часть Голан следует отдать за долгожданный мир с Сирией и можно ли вообще торговать исконной израильской землей, имеющей стратегическое значение? По этому вопросу в израильском истеблишменте не было единого мнения. Одни упирали на то, что развитие ракетной техники свело к минимуму значение Голанских высот, а мир – важнее любых территорий. Другие считали безумием отдать стратегически важный район за клочок бумаги, который скорее всего станет лишь жалкой пародией на подлинный мир. Начиная с середины 1990-х годов, под влиянием эйфории возобновившегося мирного процесса с арабами израильские политики и военные стали «прощупывать» почву для конфиденциальных переговоров с Сирией. Однако первые контакты с ней принесли обескураживающие результаты: сирийцы хотели намного больше того, что им могли предложить израильтяне. И все же желание договориться с Сирией, и тем самым завершить арабо-израильский конфликт, было велико как среди левых, так и правых.
Раунд первый: с Асадом-старшим
Самая серьезная попытка достичь мира с Сирией была сделана бывшим премьер-министром Израиля Эхудом Бараком в 1999-2000 гг. За мир с еврейским государством бравый генерал, но в то же время леволиберальный политик, предложил Хафезу Асаду больше, чем все израильские премьеры – почти 99% территории Голанских высот. Однако эта неразумная и поспешная щедрость израильского либерала встретила ледяной прием. Асад-старший ультимативно потребовал всего, то есть полного отступления на линию перемирия до 5-го июня 1967 г. (до начала Шестидневной войны). Это означало бы фактически допустить сирийцев на северо-восточный берег Кинерета (Тивериадского озера) – главного водного резервуара Израиля. Более того, сирийцы добивались допуска и на восточный берег Иордана в районе долины Хула, что привело бы к утрате контроля над жизненно важными водными ресурсами страны. Словно издеваясь над уступчивостью Барака, Асад намеревался устроить там личную купальню. Еще одно требование Асада-старшего: создать равные по площади демилитаризованные зоны по обе стороны будущей границы – ставили под угрозу безопасность всей Галилеи, ведь Израиль не обладал такой территориальной глубиной как Сирия. Несмотря на то, что в обеих войнах 1967 и 1973 гг. агрессором была Сирия, Асад принципиально хотел получить не меньше, чем в свое время Садат, а именно все 100% утраченных территорий. Однако он забывал, что побережье Кинерета и верховья Иордана – это не отдаленная Синайская пустыня, а жизненно важный для еврейского государства район, отдать который не согласилось бы любое, даже самое либеральное израильское правительство. Опросы общественного мнения, проведенные по заказу правительства Барака в 2000 г., принесли неутешительные для него результаты: только 42% израильтян были готовы пожертвовать Голанскими высотами ради полного и окончательного мира с Сирией, но лишь ничтожная часть из них соглашалась допустить сирийцев на берег Кинерета и к истокам Иордана. Учитывая, что центральным пунктом в предвыборной кампании Барака было его клятвенное обещание вынести на референдум избирателей будущее соглашение с Сирией по Голанским высотам, переговоры зашли в тупик и потеряли всякий смысл. Правда Администрация Клинтона, игравшая роль посредника в израильско-сирийских контактах, еще не теряла надежды. «Если правительство Барака готово отдать практически все Голанские высоты, – рассуждали высокопоставленные чиновники в Госдепартаменте, – то зачем этот спор из-за каких-то 10-15 квадратных миль?» Однако эти «считанные мили» оказались решающими для судьбы переговоров, так как имели принципиальное значение для существования еврейского государства: они давали контроль над главными водными ресурсами Израиля и защищали северную часть страны. Не случайно, что даже откровенные «голуби» среди политиков и генералов, включая ветерана израильской дипломатии Шимона Переса, не советовали Бараку заключать мир на условиях Асада-старшего.
Сегодня, по прошествии многих лет, среди историков и политологов преобладает мнение, что переговоры Эхуда Барака с Хафезом Асадом имели наибольшие шансы на успешное завершение, ибо никто кроме Барака не предлагал сирийцам за мир почти все Голанские высоты. И только максимализм и неуступчивость Асада-старшего (трудно не провести параллель с палестинцами!) сорвали заключение израильско-сирийского мирного договора, который мог бы избавить от многих проблем как Сирию, так и Ливан.
Раунд второй: с Асадом-младшим
После смерти Асада-старшего, правившего «железной рукой» почти три десятка лет, многие надеялись, что его наследник Башар, получивший вроде бы европейское образование, будет либеральнее и миролюбивее своего отца. Однако произошло обратное. Сирийская политика стала более экстремистской и еще менее предсказуемой. Асад-младший оказался слабым и неопытным правителем, поэтому быстро попал под влияние наиболее радикальных элементов из окружения своего отца. За время своей власти с июля 2000 г., он успел наделать массу ошибок, которых никогда бы не допустил Асад-старший. Надежды на демократизацию Сирии оказались построенными на песке, на заблуждении о так называемом европейском образовании и воспитании юного Асада. В действительности он обучался в Сирии и свой диплом офтальмолога получил в университете Дамаска. На Ближнем Востоке, а не в Европе сформировались его личность и мировоззрение, поэтому и его политические взгляды являются отпечатком арабской, а не европейской психологии и культуры. Европейский период в жизни Башара оказался очень кратким. В 1992 г. он поехал в Лондон стажироваться в области офтальмологии, но не прошло и двух лет, как Асада-младшего срочно вызвали обратно в Сирию. Его старший брат, Базиль, официальный «престолонаследник» президента Асада, погиб в автокатастрофе, и отец решил срочно переделать врача в государственного деятеля. В 34 года несостоявшийся офтальмолог и незрелый политик стал по «наследству» президентом страны и отцом нации.
Начало слухам о намерении Сирии возобновить переговоры с Израилем положила хорошо информированная израильская газета «Маарив». Она утверждала, что еще накануне войны в Ираке (2003 г.) брат сирийского президента, Махер Асад, тайно встречался в Иордании с бывшим генеральным директором израильского МИДа Эйтаном Бен Цуром и предложил начать прерванные в 2000 г. переговоры. Премьер-министр Ариэль Шарон, после консультаций с разведывательными службами по этому поводу, счел предложение несерьезным, своего рода попыткой улучшить отношения с США путем использования Израиля. Однако сирийские поиски (или происки?) мира не закончились. Неожиданно быстрое завершение войны в Ираке сделало Дамаск одним из наиболее вероятных кандидатов для следующего американского удара, поэтому Башар Асад решил сыграть в открытую. Он официально уведомил американского конгрессмена Тома Лантоса, находившегося с визитом в Сирии, о готовности своей страны начать мирные переговоры с Израилем. Об этом же сирийский президент сообщил несколько позднее и госсекретарю США Колину Пауэллу.
Тогдашний израильский министр иностранных дел Сильван Шалом воспринял эту весть с энтузиазмом. Он, подобно другим сторонникам первоочередного урегулирования с Сирией, считал, что на пути к миру с этой страной нет таких религиозных и исторических проблем как с палестинцами. Необходимо «всего лишь» определить постоянные границы и меры безопасности. Зато мир с Сирией мог бы покончить с угрозой «Хезболлы» и привести к официальному примирению с Ливаном – сирийским сателлитом. В то же время Шарон и министр обороны Шауль Мофаз были настроены весьма скептично в отношении сирийских намерений. Они, как впрочем и Администрация Буша, были убеждены, что Асад-младший – слабый правитель, неспособный принимать судьбоносные решения. Поэтому в израильском правительстве и американской Администрации превалировало тогда мнение, что необходимо подождать и посмотреть, сколь серьезны заявления сирийцев. Пробным камнем должны были стать отношения Асада с террористическими организациями и, прежде всего, с ливанской «Хезболлой».
Однако на встрече с Пауэллом Асад уклонился от конкретных и четких обязательств порвать с поддержкой террористов и вывести сирийские войска из Ливана. Стало ясно, что он, как обычно, ограничится полумерами: сократит и замаскирует свою помощь террористам и уменьшит экспедиционный корпус в Ливане. Уже тогда представители «Хамаса» и «Исламского джихада», «народного» и «демократического» фронтов освобождения Палестины не скрывали, что дело кончится лишь временным закрытием их оффисов в Дамаске, но отнюдь не запретом на их деятельность в Сирии. «Хезболла» пострадает еще меньше: ее лидеров могли попросить о некоторой сдержанности и опять-таки временно. Вполне естественно, что многие восприняли неожиданное «миролюбие» Асада как очередной трюк и политическое маневрирование. И хотя война в Ираке привела к возникновению новой геополитической ситуации на Ближнем Востоке, она была не в состоянии изменить сущность сирийского режима. Асад не мог отказаться от ненависти к Израилю и от поддержки палестинских террористических организаций. Точно также он, как алавит, не мог пожертвовать и союзом с шиитскими Ираном и «Хезболлой».
В глазах Шарона военно-стратегические преимущества обладания Голанскими высотами явно перевешивали сомнительные достоинства «враждебного мира» с непредсказуемым арабским диктатором. Отдать ценный в географическом отношении район только ради видимости мира с опасным врагом – это было не для Шарона. На это не воодушевлял и пример «холодного мира» с Египтом, который в реальности явился не более чем состоянием прекращения войны, и только. Получив все 100% территории Синайского полуострова, египтяне дали лишь немного подлинного мира. Очевидно, точно таким же образом собирались расплатиться и сирийцы. Одним словом, все тот же максимализм, плюс явная неискренность намерений Асада-младшего загубили и второй раунд сирийско-израильских переговоров.
Раунд третий и последний: при «честном» посредничестве Эрдогана
В мае 2008 г. израильский премьер-министр Эхуд Ольмерт стал инициатором нового раунда переговоров Сирией, на этот раз при посредничестве Турции. Это было время, когда турецкий премьер Реджеп Тайип Эрдоган пытался всячески продвигать интересы своей страны как в Сирии, так и в Израиле, поэтому стремление израильтян к миру с Сирией пришлось как нельзя кстати. Изначально Ольмерт стремился к прямым переговорам с сирийцами без всяких посредников. Но Асад-младший выдвинул ультимативное предварительное условие: письменное обязательство Израиля вернуть Сирии 100% территории Голан. Разумеется, ни одно суверенное государство не могло бы принять столь унизительные требования только для того, чтобы вести прямые переговоры. Да и о чем их вести, если Башар Асад требовал все и сразу отдать еще до начала мирного процесса. Интереснее другое, что со своей стороны сирийский диктатор после получения всех Голанских высот был бы готов только «рассмотреть вопрос о мире с Израилем и о сокращении своих связей с Ираном, Хезболлой и Исламским джихадом.» Но и это еще не все. «Честный» посредник Эрдоган умудрился в ходе переговоров полностью солидаризироваться с сирийской стороной. Ничего удивительного: все четыре сессии подобных «переговоров» с таким «посредником» ни к чему не привели. Уже в сентябре того же года переговоры были заморожены из-за отставки Ольмерта. А в декабре 2008 г. Сирия вообще отказалась от них, использовав в качестве предлога ответные действия израильской армии против боевиков Хамаса в Газе.
Почему все попытки Израиля договориться о мире с Сирией оказались безуспешны? Сегодня ответ известен: сирийские правители были не заинтересованы в успехе мирных переговоров, поэтому выдвигали заведомо неприемлимые для Израиля условия. Для алавитских диктаторов в Сирии было куда важнее сохранить близкие, союзнические отношения с единоверцами из Ирана и Хезболлы, с палестинскими радикалами из Хамаса и Исламского джихада, нежели получить от Израиля Голанские высоты – крохотную по размерам Сирии территорию. Для захвативших власть в Сирии алавитов, составляющих всего 12% населения страны, куда важнее культивировать среди суннитского большинства (75%) патологическую ненависть к Израилю и тем самым отвлекать их от факта собственной узурпации власти. Конфронтация с Израилем дает им возможность изображать себя защитниками общеарабского дела и исламских ценностей. Это куда существеннее, чем возвращение области, которая никогда раньше не принадлежала Сирии. Да и скромные по площади Голанские высоты не имеют для Сирии такого стратегического значения, как для маленького Израиля.
Сегодня позиция сирийцев осталась той же. Асад-младший, как и его отец, хотел бы заполучить все Голаны, но заплатить за них лишь иллюзией мира. Сирийцы продолжают настаивать на возвращении Израиля к линии перемирия 1949 г., которая никогда и никем не признавалась в качестве государственной границы. Она просуществовала всего 18 лет, вплоть до Шестидневной войны, в то время как нынешняя действует больше полувека. Единственная международно признанная граница между Палестиной и Сирией функционировала до 1923 г. и проходила несравненно ближе к сегодняшней линии разъединения войск, чем к рубежам перемирия 1949 г.
Кому принадлежат Голаны? 